Последнее слово Абубакара Ризванова

7 сентября, в Южном окружном военном суде Ростова-на-Дону, со своим последним словом выступили Кемал Тамбиев, Абдулмумин Гаджиев и Абубакар Ризванов. После их выступлений, суд удалился в совещательную комнату. Ожидалось, что приговор будет вынесен уже сегодня, 8 сентября, но, внезапно, было озвучено, что судебный акт будет озвучен 11 сентября, в понедельник…

Напомним, что  Абдулмумина Гаджиева ,  Кемала Тамбиева  и  Абубакара Ризванова  обвиняют по трём статьям УК РФ: участие в деятельности террористической организации (ч. 4 ст. 205.1 УК РФ), финансирование терроризма (ч. 2 ст. 205.5 УК РФ) и участие в деятельности экстремистской организации (ч. 2 ст. 282.2 УК РФ). Наказание по статьям предусматривает от 10 лет лишения свободы до пожизненного заключения.

Обвинение запросило для каждого из них по 19 лет лишения свободы.

Редакция «Черновика» считает данные обвинения незаконными и необоснованными , являющиеся результатом фантазии следственных органов.

...Своё последнее слово я, пожалуй, начну с того, как появилось это обвинение и уголовное дело, которое объединило незнакомых друг другу людей в «организованную преступную группу».

Как поведал нам свидетель обвинения, оперативник Управления уголовного розыска МВД по Республике Дагестан, Ибрагимов Салман , он с 2017 года проводил  ОРМ по установлению лиц, причастных к финансированию терроризма на территории Республики Дагестан. То есть, оперативную разработку Ахмеднабиева и его сообщников.

В течении двух лет он проверял информацию о нашей причастности к финансированию терроризма, истребовал сведения о движении денежных средств по нашим банковским счетам и системам электронных платежей. Однако никаких доказательств подтверждающих какую-либо связи Ахмеднабиева или его благотворительных фондов и финансирования терроризма он не нашёл.

Тогда опытный опер Ибрагимов Салман решил использовать другой проверенный способ для реализации якобы имеющейся у него оперативной информации о преступной деятельности Ахмеднабиева и других лиц, связанных с финансированием терроризма.

Он опрашивает Саадулаеву Раисат , которая ранее проходила свидетелем вместе с Ибрагимовым Ниязом по его оперативным материалам по уголовному делу.

В ходе опроса они оба дают нужные Ибрагимову Салману показания, о якобы преступной деятельности Ахмеднабиева и других лиц по финансированию терроризма.

То есть, за два года Ибрагимов Салман собрал материал на шесть томов, в котором, кроме опросов этих лиц, нет никаких иных сведений о финансировании терроризма Ахмеднабиевым и другими лицами. И совершенно случайное совпадение, что ранее Саадулаева Раисат давала показания по материалу, собранному Ибрагимовым Салманом, по террористической статье, где она также, находясь в Турции, от своего мужа услышала информацию, подтверждающую обвинения.

В последующем, свидетель Саадулаева Раисат следователем была засекречена, чтобы скрыть это, так как журналисты опубликовали информацию о том, что Саадулаева ранее также давала свидетельские показания, угодные Ибрагимову Салману.

Странно было бы то, что она не рассказала о преступной деятельности Ахмеднабиева, когда первый раз сообщала об противоправной деятельности других лиц.

Основываясь на непроверенных объяснениях двух лиц, которые Ибрагимов Салман ранее привлекал в качестве свидетелей по другим делам, он сочиняет оперативные рапорта и справки о раскрытии им преступной группы, созданной Ахмеднабиевым аж в 2009 году, для сбора денежных средств по финансированию терроризма, где красочно расписывает роль каждого из них.

Как оказалось, сотрудники правоохранительных органов, начиная с ФСБ, Центров противодействию экстремизму по СКФО и Республике Дагестан, следователи  СК, которые пристально наблюдали за Ахмеднабиевым с самого начала его деятельности и тщательно проверяли всю оперативную информацию о  возможной связи с финансированием терроризма, как самого Ахмеднабиева, так и всех, кто с ним был связан, и не смогли установить какую-либо противоправность этой деятельности. А Ибрагимов Салман установил это простым опросом нужных лиц.

После этого следователь Телевов возбуждает уголовное дело в отношении меня, за организацию финансирования и участие в деятельности организации «Исламское государство», запрещённого на территории Российской Федерации с начала 2015 года.

Хотя, свидетель под псевдонимом Магомедов М ., в своих показаниях сообщал следователю о событиях, которые происходили в 2013 и начале 2014 года, т. е. задолго до появления такой организации, как «Исламское государство» и её запрета по решению суда на территории Российской Федерации.

У следователя на момент возбуждения уголовного дела не было никаких сведений о том, что я участвовал в деятельности организации «Исламское государство» или же в организации её финансирования после 13 февраля 2015 года, а, следовательно, не было законных оснований для возбуждения уголовного дела по этим статьям.

А про то, что не было никаких сведений о преступной деятельности Ахмеднабиева, который ещё в начале 2014 года покинул территорию республики Дагестан, я вообще промолчу. Ведь именно следователь Телевов, начиная с 2014 года, расследовал уголовное дело в отношении Ахмеднабиева и досконально проверял всю оперативную информацию о возможной преступной деятельности Ахмеднабиева, но никаких сведений об организации им финансирования терроризма и участия  в игил им не было установлено.

В постановлении о возбуждении уголовного дела от 13 июня 2019 года вообще не содержится сведений о совершенных мною действиях, которые следствие расценивает как моё участие в организации финансирование терроризма, и в запрещённой организации ИГИЛ.

Точно так же, как в постановлении о возбуждении уголовного дела от апреля 2020 года нет каких-либо сведений о совершённых мною противоправных действиях, которые следствие считает участием в запрещённых террористических организациях «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана» и «Высший военный маджлисуль Шура объединенных сил моджахедов Кавказа».

Следствие с первого дня велось с обвинительным уклоном, так как на первом же заседании с следователи следственной группы заявили о том, что наша вина полностью доказана.

Хотя, кроме как ничем не подтверждённых показаний двух засекреченных свидетелей о событиях 2013 г., у них не было доказательств. После таких громких заявлений, следователи делали всё возможное, чтобы не упасть в грязь лицом, доказать нашу виновность.

Мои подробные показания об обстоятельствах дела, который я давал следователю Телевову, ему вообще не были интересны. В ходе допросов он не задал мне ни одного вопоса, и не проверил мои доводы.

У него, как выяснилось, были свои счёты с редакцией газеты «Черновик». 6 апреля 2012 г., в газете «Черновик», была опубликовано статья «Оперативный эксперимент», где была озвучена версия Мустафаевой Юлдуз о вымогательстве денег начальником местного УБЭП Бадюром Телевовым , являющимся отцом следователя Надира Телевова.

За отказ в даче денег, по ее словам, сотрудники УБЭП устроили провокацию взятки с подкидыванием денег. Сам же Телевов неоднократно мне говорил, что придёт время и он закроет эту газету «Черновик», что это лишь вопрос времени.

Также его очень сильно раздражало то, что редакция газеты придавала большой резонанс уголовному делу в отношении Гаджиева , подробно освещая процессы и привлекая к этому внимание общественности.

Никакой речи объективности расследования уголовного дела не могло быть, так как с первого дня нашего задержания у следователей была позиция, что мы виновны и наша вина полностью доказана.

Конечно же, нам больше ничего не оставалось, кроме как озвучивать свою версию и свои доводы через СМИ, так как следователям, уверенным в нашей виновности, не было интересно слушать мои доводы и проверять наши показания, что также вызвало их недовольство.

В ходе многочисленных судебных процессов по продлению меры пресечения, которые часто отменялись и направлялись на новое рассмотрение, даже судьи Советского районного суда Махачкалы прониклись к нам симпатией и лояльностью. Ведь они, имея большой судейский опыт, могли с большой точностью определить, что перед ними находятся люди, далекие от терроризма и радикальных идей.

Я был рад  тому, что несколько судей Советского районного суда Махачкалы, после рассмотрения моих жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ по ВКС, перед этапированием нас в Ростов, обратившись ко мне по имени, сказали с сочувствием: «Абубакар, желаю вам удачи в вашем деле!», ведь они никогда не пожелали бы такого, имея хоть малейшее сомнение в нашей невиновности.

Что же говорить об отношения к нам сотрудников СИЗО-1 города Махачкалы, которые также сочувствовали нам, прекрасно понимая, кто перед ними: человек радикальных взглядов или же противник террористических организаций.

Нет ни одного человека, который когда-нибудь слышал бы от меня, Гаджиева или Тамбиева каких-либо радикальных высказываний или призывов. Наоборот, всех троих знают, как противников террористической организация «Исламское государство», в том числе и сотрудники правоохранительных органов.

Ни один из свидетелей обвинения, кроме, конечно, засекреченных, не сказал, что мы имели радикальные взгляды или поддерживали ИГИЛ.

Наоборот, даже свидетель обвинения Надира Исаева , при всей её неприязни к Гаджиеву, сказала, что он не поддерживал эту организацию и высказывался публично против неё, за что они вынесли ему такфир, то есть объявили неверующим.

А засекреченные свидетели, голословно заявляющие о том, что мы поддерживали идеи террористических организаций, являются лицами, которые имеют к нам неприязнь и сотрудничают со следствием, сообщая недостоверные сведения, считая нас вахабистами, из-за которых, по их мнению, в Дагестане пролилось много крови.

Они нас даже не знали, иначе как объяснить то, что эти секретные свидетели даже не могли нас описать: как мы выглядим, какого роста, телосложения и так далее.  Или же все они потеряли память именно в этой части? Конечно же, нет.

Чтобы как-то связать Ахмеднабиева и нас с финансированием терроризма, следствие  попыталось связать с нами Алиева Ровшана , который, как оказалось, даже намаз не совершал до конца 2014 года, и проживал до этого времени в Москве. Получилось это у обвинения скажем не очень складно.

Развалилась в суде и версия обвинения о том, что фонд «Амана» осуществлял свою деятельность под руководством Ахмеднабиева, и он использовал собранные денежные средства для финансирования терроризма. Следствие даже не истребовало сведения о движении денежных средств по счетам фонда «Амана».

Следствие также не нашло подтверждения голословным заявлениям засекреченных свидетелей о том, что мы на собранные денежные приобретали автомобили, квартиры, дома, недвижимость и так далее. Какие основания доверять правдивости их показаний, если и в этом они пытались ввести нас в заблуждение?

Мне очень жаль этих людей, которые по каким-то причинам решили оболгать незнакомых им людей, лишив наших семьи и детей возможности быть рядом с нами. Ведь когда-нибудь у них должна проснуться совесть, а это непременно произойдёт, и с этого момента они не обретут счастья. Ни в этом мире, ни в следующем. А ведь совесть – это самый суровый судья, который не даст человеку покоя в душе.

Нет у обвинения опровержения моих доводов в том, что после закрытия благотворительного фонда «Ансар» в сентябре 2014 г., я и Алиев Карим   прекратили какую-либо совместную деятельность с Ахмеднабиевым.

Наоборот, свидетель обвинения Исаева Надира подтвердила то, что когда она начала работать с Ахмеднабиевым, то есть в конце сентября и начале октября 2014 года, у Ахмеднабиева и Алиева Карима были разногласия, и они уже не работали вместе. Это подтвердили также свидетели Денгаев Г. и Ахмеднабиев Сааду .

Следствие не обнаружило каких либо переписок Ахмеднабиева со мной после сентября 2014 г. в моих электронных устройствах, хотя были восстановлены все сообщения с 2013 года.

Перед вами находятся три человека, обвиняемые в совершении преступления в организованной группе, которые познакомились в клетке Советского районного суда города Махачкалы.

Моё ранее знакомство с Гаджиевым где-то на свадьбе, которое ограничилась лишь рукопожатием, знакомством-то можно назвать с натяжкой.

Об участии Гаджиева и Тамбиева Кемала в деятельности Ахмеднабиева мне стало известно со слов следователя.

Я очень рад, что следствие выбрало мне в сообщники таких замечательных людей, как Гаджиев и Тамбиев, которых я считаю достойными людьми, чтобы с них брали пример порядочности и честности. Их жизненные принципы и моральные ценности никогда не позволят им совершить преступление или поддерживать несправедливость в отношении любого человека, вне зависимости от того, какой он религии или национальности.

Чтобы вы понимали, о чём речь, я приведу один пример, который ярко продемонстрирует это.

Перед этапом в Ростов, у одного из нас возник вопрос: «Можно ли взять с собой книгу, находящуюся на балансе СИЗО, которую не успел дочитать?». На что Гаджиев ответил, что мы не имеем права забрать с собой в другое СИЗО книгу, которая является имуществом СИЗО-1 и не является нашей собственностью.

Этот случай очень хорошо характеризует личность не только Гаджиева, который ответил на вопрос, но и Тамбиева, который задал этот вопрос, и которого волнует даже то, имеет ли он право брать книгу из одного СИЗО в другое!

Я думаю, что и судебная коллегия, имея достаточно большой опыт рассмотрения дела по террористическим статьям, сделала для себя выводы о том, какие подсудимые перед ними в этом судебном процессе, и какое отношение у нас к терроризму.

Лично мне, конечно, было приятно слышать от суда вежливое обращение по имени отчеству, о том, что в ходе процесса у нас сложились конструктивные, нормальные а взаимоотношения. Как-то даже прозвучала фраза, что жаль, что приходится встречаться в такой обстановке…

Нам от разных источников доходила информация о том, оперативники и следователи, которые расследовали данное уголовное дело на 100% уверены в том, что нас признают виновными, и суд назначит нам наказание в виде длительного срока лишение свободы.

Эта информация ими озвучивалась, в том числе и обвиняемым по террористическим статьям, которые были задержаны после нас, и приехали в Ростовское СИЗО.

Им прямо так и говорили, что в Ростове свои судьи, и у них всё там решено, и у нас нет никаких шансов. Конечно же, мы в это не верим, как и значительная часть общественности, следящей за нашим процессом…

В завершении последнего слова хочу сказать следующее:

Моего отца все знают, как очень религиозного человека. Он, в своё время, был имамом в нашем селе и даже давал пятничные проповеди в центральной мечети района. Он меня с детства учил Исламу и дал  мне религиозное воспитание.

Моя мать работает учителем в школе более 40 лет. Имеет красный диплом математика и множество наград и грамот. Была моим классным руководителем и требовала с меня в 10 раз больше, чем с других учеников.

Моя старшая сестра Зумруд закончила филологический факультет на красный диплом. Имеет множество наград и грамот в том числе «Предприниматель  2020 г.», лучший бизнес-тренер России 2021 г., диплом от Комитета поддержки программ президента РФ «Предприниматель 2022г в сфере бизнес-образования», диплом победителя форума «Сколково» во Всероссийском конкурсе технологических решений и инновационных компаний РФ на номинации «Прорыв года 2022. Инновации в образовании». На её социальной странице – миллион подписчиков.

Для чего для этого все сообщаю?

Для того, что бы сказать, что им не стыдно за меня. Им не стыдно за меня, так как они знают, что я не имею отношения тому в чем меня обвиняют. Они ходят с высоко поднятой головой.

Абсолютно все мои односельчане уверенны в моей невиновности и высказывать слова поддержки мой близким, так как знают меня самого детства. Также как они были уверены в моей невиновности предыдущий раз, когда из меня пытались сделать наркомана, и осудили за хранение наркотиков для «личного употребления».

Во время судебного процесса по первому уголовному делу, моя мать пришла за свиданием к секретарю судьи Советского районного суда Махачкалы, и судья   Абдулгапуров Камильпаша попросил её зайти в кабинет.

В ходе беседы он на аварском ей сказал, что он прекрасно понимает, что оружие и наркотики мне подбросили, но не может меня оправдать, и даст мне минимальный срок.

Он сдержал свое обещание, но я увидел глазах своей матери разочарование и боль, когда она это мне рассказывала. Разочарование в том, что мы простые люди не можем рассчитывать на справедливость и защиту в суде. Такое же разочарование к местным судам у большинства простых дагестанцев, которые не верят в правосудие в дагестанских судах.

Когда же моим родителям сообщили, что дело будет рассматриваться в ростовском суде, то они обрадовались, говоря, что в нашем суде они не рассчитывали на справедливое и беспристрастное рассмотрение и приговор.

У них появилась надежда на справедливость и защиту в ростовском суде, как и у множества дагестанцев, которые следят за нашим делом и переживают за нас.

Все 3 года судебного разбирательства в глубине души наших семей и множества дагестанцев тлеет надежда в то, что невиновным не будет назначено наказания в виде лишения свободы на длительные сроки, и мы вернемся к своим семьям.

Прошу суд не убивать надежду людей на справедливость и защиту прав невиновных в суде, и вынести оправдательный приговор, который общество примет как законный и справедливый.

07.09.2023 г.      Ризванов А. С.